— Здравствуй, Ульрика. — Встречая взгляд волчицы, Новак силится, однако не может сдержать лёгкого тремора и внезапной хрипотцы в голосе. Причиной им не страх — отнюдь, бояться нечего. В глазах Ульрики нет нет злобы и волчьей желтизны, нет возмущения... Есть лишь болезненно знакомая усталость; измождённость, идущая от самого мозга костей. Эхо вековой памяти не может не узнать её причины — недавняя операция, от трёх до пяти часов на ногах, плюс-минус. Измождённость осела на дне голубых глаз и под ними, читается в изломе упрямой брови, в углах рта и бледности кожи. Как сильно она загоняет себя, чтобы просто не думать, чтоб отключаться ещё в падении на кушетку и спать без снов? Сердце невольно сжимается, но Яношу пока не выходит понять исток сочувствия. Лишь в общих чертах... Но спутанность рождена тем, что в чертах Ульрики дурная парейдолия всё ищет, ищет черты совсем другого человека...[читать далее]